Шарлотта Кристина — почему любимая невестка Петра I всю жизнь был несчастной?

Не секрет, что Пётр I тяготел к западному стилю и образу жизни, из-за чего и приказал стричь бороды, а также совершил множество преобразований. Однако в основы для прорубания “окна в Европу” царь выбрал своего сына, которого изначально планировал женить на иностранной принцессе.

Избранницей Петра на роль невестки стала Шарлотта Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская. Её называют любимицей государя, ведь Пётр возлагал немалые надежды на принцессу. Более того, он пошёл на уступки, позволив ей оставить своё имя и придерживаться лютеранской веры. Как же сложилась жизнь Шарлотты Кристины? И почему её жизненный путь оказался таким недолгим?

Невеста царевича Алексея

Шарлотта Кристина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская родилась в 1694 году. Её родителями были правитель графства Бланкенбург и Кристина Эттингенская, происходившая из знатного рода Вельфов. В биографическом справочнике В. Г. Григорян указывается, что девушка практически не виделась с родителями, что передали её на воспитание наставникам, однако постоянно переписывалась с отцом и матерью.

Большую часть времени Шарлотта Кристина вместе с сёстрами находилась при дворе герцога Антона Ульриха, что приходился им дедом. В дальнейшем принцесса оказалась при дворе польского короля Августа II, поскольку состояла в родственных связях с его супругой.

Инициатором брака царевича Алексея Петровича и Шарлотты Кристины выступал не только Пётр I. В поддержку этого союза высказывались и польский монарх (ему было выгодно пусть и косвенное, но покровительство России и взаимодействие с ней), а также Антон Ульрих.

Для Петра Великого такой брак имел особое значение. Он, словно опытный шахматный игрок, рассчитывал ходы и смотрел, что могут принести такие связи. В первую очередь, учитывалось то, что сестра Шарлотты Кристины, Елизавета, была замужем за Карлом VI из династии Габсбургов.

Такое родство могло оказаться крайне полезным в качестве поддержки в противостоянии со шведами. Это прекрасно осознавала и сама принцесса, что до последнего надеялась, что в качестве невестки Пётр I выберет её сестру Антуанетту.

Шарлотта Кристина признавалась своим родным в письмах:

“Оно (письмо деда) даёт мне некоторую возможность думать, что московское сватовство меня ещё, может быть, минует. Я всегда на это надеялась”.

Свадебные торжества

Как видите, о пылких чувствах и хотя бы малейшей привязанности к царевичу Алексею речь не шла. Однако, несмотря на нежелание принцессы, брак всё-таки был заключён. 19 апреля 1711 года был подписан брачный договор. В нём Шарлотта Кристина давала обязательство, что будет проявлять к мужу особое почтение и уважение.

Со своей стороны Пётр I не стал требовать от невестки смены имени и перехода в православие, что практиковалось прежде. Однако дети, рождённые в браке, должны были стать православными и воспитываться в соответствии с принципами, утверждёнными царём.

В октябре 1711 года происходит церемония бракосочетания. Историк А. Морохин в своих трудах отмечает, что празднества по случаю венчания наследника были невероятно зрелищными и масштабными. Несмотря на помпезность, народ оставался недоволен. Люди роптали, упрекая царя в том, что принял в семью девицу лютеранской веры. Подобный поступок казался нарушением многовековых традиций.

Брак без любви

Отношения между молодыми супругами были весьма сложными. Изначально они не нашли взаимопонимания, поссорившись в первые дни брака. Но в дальнейшем царевич сумел расположить к себе принцессу. В своих письмах к отцу Шарлотта Кристина писала:

“Царевич осыпает меня выражением своей дружбы. С каждым разом он демонстрирует мне знаки своей любви, так что я вправе сказать, что совсем счастлива”.

Отношения супругов постепенно развивались, но нельзя сказать, что они приобретали более лёгкий и положительный оттенок. Я отметила интересную особенность писем невестки Петра. Её чувства словно бы по нарастанию усиливаются.

И если в первых своих посланиях к отцу Шарлотта Кристина замечала, что Алексей Петрович невнимателен к ней, то в дальнейшем признавалась, что готова даже жизнь отдать, чтобы расположить его к себе.

А вот с царевичем Алексеем всё было не так просто. Он позволял себе супружеские измены и вряд ли испытывал к супруге нечто большее, чем дружескую симпатию, которой требовало его окружение. Кроме того, существовал и ещё один важный аспект этого брака.

В трудах А. Морохина приводятся слова принца Эрнста Августа:

“Верно то, что царевна весьма несчастна. Некоторые даже говорят, что, если у неё не будет детей, то они вправе заключить её в монастырь, если не поступить с нею ещё хуже”.

Отношения с родственниками

Рождение наследника действительно было приоритетом в царской семье. Но долгожданный ребёнок у пары всё не появлялся. Более того, при дворе появились скверные слухи о связи Шарлотты Кристины с одним из знатных представителей дворянства — Плейницем. Помимо этого, принцесса испытывала финансовые трудности, из-за чего вынуждена была обратиться за помощью к могущественному сподвижнику Петра — Александру Меншикову.

Зимой 1712 года принцесса отправляется к родителям и лишь по настоятельной просьбе русского царя возвращается в Россию. Отношения Шарлотты Кристины с родными супруга совершенно не складывались. Она получала лишь упрёки от сестры царя Натальи Алексеевны, да и его супруга, Екатерина, не питала к невестке тёплых чувств. Внимательным и заботливым оставался лишь Пётр I, но, конечно, этого было слишком мало.

Рождение детей и смерть

Даже известие о беременности принцессы не переменило отношения к ней. Супруг оставался по-прежнему холодным и отчуждённым. Незадолго до родов жены Алексей Петрович и вовсе уехал из дворца, оставив Шарлотту Кристину без поддержки и участия. Летом 1714 года она родила девочку, которую назвали в честь матери Петра Великого — Натальей.

Появление дочери показалось принцессе спасением их чувств с Алексеем. На совсем короткий срок произошло долгожданное сближение, подарившее надежду возвращения потерянной любви, но, увы, судьба оказалась жестока по отношению к Шарлотте Кристине.

Уже совсем скоро, нося под сердцем второго ребёнка, она узнала о любовной связи Алексея Петровича с крепостной Евфросиньей. Впрочем, роман этот царевич не пытался сделать тайной.

Находясь на достаточно большом сроке беременности Шарлотта Кристина упала с лестницы. Сильные боли в спине принудили её провести последние недели перед родами в постели. В письмах матери она жалуется, что даже несколько минут в положении сидя приносят ей невыносимые страдания.

12 октября 1715 года принцесса родила мальчика, названного Петром (именно ему суждено было стать будущим императором Петром II). Первые три дня после родов женщина прекрасно себя чувствовала, занималась кормлением сына и принимала поздравления от родных.

Однако на четвёртый день у неё начались сильные боли в животе. Незначительный жар превратился в настоящую горячку. Врачи оказались бессильны перед недугом. 21 октября принцесса, которой на тот момент исполнился всего 21 год, ушла из жизни. Перед смертью она успела произнести несколько слов и, в частности, поручила своих детей Петру — царевичу Алексею она уже не доверяла.

Слухи о «воскрешении»

Через полвека в Париже появились занимательные слухи, связанные с жизнью Шарлотты Кристины Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Поговаривали, будто принцесса лишь притворилась мёртвой, узнав, что царевич Алексей собирается её отравить. При поддержке графини Кёнигсмарк ей удалось пересечь пределы России, а затем отправиться в Швецию, Америку и Францию.

На мой взгляд, это всего лишь оригинальная легенда, что не имеет ничего общего с действительностью. Ведь, согласитесь, выдать себя за мёртвую не так уж просто — а тем более при царском дворе России.

Шарлотта Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская действительно была любимицей Петра Великого. Невестка подарила царю двух внуков, что в дальнейшем оставят свой след в истории России. Казалось бы, эта женщина за счёт успешного брака получила всё.

Она была ближайшей родственницей русского царя, женой наследника престола, представительницей могущественной царской династии, однако в жизни принцессы не было главного — любви и понимания. До конца своих дней она так и оставалась несчастной и непонятой и, как писала она сама, умирающей “медленной смертью под бременем горя”.