Необычный спор в Орде за великокняжеский ярлык

Во время ордынского ига русские князья периодически отстаивали свои претензии на те или земли в ставке хана. В 1432 году история повторилась в очередной раз: теперь за главное, Владимирское, княжение, которое делало его обладателя политическим лидером, боролись близкие родственники – дядя и племянник – князь Юрий Галицкий и московский правитель Василий II. Чем необычен этот спор в Орде и каковы были его политические последствия для Московской Руси?

Во-первых, он произошел после знаменитой Куликовской битвы (1380 год), в которой русские войска во главе с Дмитрием Ивановичем Донским победили ордынские силы хана Мамая. Правда, Орда продолжила свое существование и не прекратила набегов на русские земли. Но все же столь славная победа, казалось, должна была отучить князей от апелляции к воле хана-завоевателя. Но чуда не произошло, и политические споры и властные претензии перевесили чувство родственной близости и национальной солидарности. А во-вторых, формальной причиной спора стала неясная формулировка завещания Дмитрия Донского, которое до сих пор служит предметом спора историков.

Спорное завещание

Победитель Куликовской битвы скончался в 1389 году. Перед смертью он составил духовную грамоту (завещание), в которой назвал великое княжество Владимирские своей вотчиной (то есть наследственным владением) и передал его своему сыну Василию. Это был беспрецедентный политический шаг. В то время лишь ханы Золотой Орды решали, кто будет княжить на Руси. Но победа над Мамаем буквально вдохновила Дмитрия Ивановича на это непростое решение. Князь предусмотрел и возможность смерти Василия Дмитриевича: в таком случае великокняжеский престол должен был перейти к следующему по старшинству сыну завещателя – тому самому Юрию Галицкому.

Но как быть в случае рождения у Василия Дмитриевича детей? А этот вариант духовная грамота никак не обговаривает. Многие историки объясняют этот пробел устоявшейся к концу четырнадцатого века практикой наследования вотчин от отца к сыну. Так что в случае рождения у Василия Дмитриевича сына, Владимирские княжество согласно этому обычаю должно было перейти ему. Но Юрий Дмитриевич думал иначе. Дело в том, что старая традиция родового старшинства (когда старшие боковые родственники, в первую очередь, – дяди – наследовали главные уделы в обход младших племянников) окончательно не изжила себя. К тому же завещание отца давало ему право претендовать на Владимирские княжество.

Расстановка сил

Борьба за власть началась после смерти Василия Дмитриевича в 1425 году. Большинство ученых считает, что к тому времени Москва считалась если не признанным лидером Северо-Восточной Руси, то, по крайней мере, была главным претендентом на этот почетный статус. На что же рассчитывал Юрий Дмитриевич? И какова была расстановка сил перед открытым противостоянием в Орде?

Юрий Галицкий владел Галичем и Звенигородом, а также пользовался влиянием в Нижнем Новгороде. На его стороне было завещание Дмитрия Донского, память которого пользовалась непререкаемым авторитетом в обществе. Василия II поддерживал митрополит Фотий, а также литовский князь Витовт, который приходился ему дедом. Кроме того, и Юрий Галицкий, и Василий II имели своих «доброхотов» (доброжелателей) в Орде, которые им покровительствовали.

«Многа пря»

В 1431 году дядя и племянник отправились в Орду испрашивать себе ярлык на великое княжение. По прибытии в ханскую ставку обоих приняли их «доброхоты» – видный даруга (представитель хана) Минбулат оказал «великую честь» московскому князю, а знатный ордынский вельможа Тегиня взял под свое покровительство Юрия Дмитриевича. Весной 1432 года обе стороны предъявили свои претензии хану Улу-Мухаммеду. Какие же аргументы приводили Василий II и его дядя в споре за наследство Дмитрия Донского?

Интересы московского князя представлял опытный и ловкий боярин Иван Всеволожский. Он быстро смекнул, что здесь, в ставке золотоордынского хана, не сто́ит ссылаться на завещание победителя Мамая, и перевел свою аргументацию в другую плоскость. Всеволожский пошел традиционным путем, очевидно, подсказанным ему вековым опытом предыдущих князей, апеллировавших к воле завоевателей. Хитрый боярин заявил, что Василий II претендует, в первую очередь, на ханский «улус» по ханскому жалованью. Этот аргумент не оставил шансов Юрию Дмитриевичу, который ссылался на духовную грамоту покойного отца.

В результате спор («многа пря», – как назвал его летописец) завершился в пользу Василия II, который получил желанный ярлык. И хотя Юрий Галицкий не сдался и по возвращении из Орды продолжил борьбу, все же это событие значительно укрепило политические позиции московского князя в Северо-Восточной Руси. Но стоила ли эта победа средств, которыми она была достигнута?